Записки везучего попаданца - Страница 87

Старший лейтенант Ивашин – медаль "За отвагу"
Старший лейтенант Кравцов – медаль "За отвагу"
Старший лейтенант Никифоров – медаль "За отвагу"
Лейтенант Эрисханов – медаль "За отвагу"
Военврач первого ранга Калиткин – медаль "За боевые заслуги"
Военинженер первого ранга Прибылов – медаль "За боевые заслуги"
Генерал-майор Старыгин – Орден "Боевого Красного Знамени"
Капитан Абдиев – медаль "За боевые заслуги"
Старший лейтенант Нечипоренко – медаль "За боевые заслуги"
Майор Шлюпке – Орден "Боевого Красного Знамени", обалдеть Шлюпке стал майором, за каких-то двадцать пять лет, в 1916 был капитаном, а теперь бац и в майоры, прям головокружительная карьера. Но, самое главное, оказывается Бернхардта, уже в 1920 награждали этим орденом, обалдеть, у него теперь два ордена "Красного знамени".

Ну, ведь классную карьеру ребятки сделали а? Медалями и орденами боевыми разжились, опять же звания повышены.
Кстати, а как центр про нас узнал?

– Товарищ полковник, а как центр про нас узнал?

– Вспомни капитана НКВД, ну которого ты с часовым в плен всей группой взяли, так вот они сюда, если помнишь по спец заданию заброшены были. Они (с Онищуками) задание выполнили и позавчера еще отбыли в центр, а с собой мой отчет о деятельности ДОН-16 прихватили, и отчет Елисеева, все захваченные документы и удостоверения личностей убитых фашистов, до кучи отвезли, кроме того о наших действиях они осведомлены и по перехватам немецких переговоров и сообщений. И сегодня в полдень пришла радиограмма обо все этом. Все капитан, свободен, иди, ты, что не видишь, как Мария тебя заждалась, эх я б в твои годы…

Что бы полковник (ой генерал майор) в мои годы натворил, я уже не расслышал, а побежал к любимой, и с Маней мы… нет, не скажу, короче мы пошли спать, и… нет, все равно не скажу. И день на этом закончился.

16 июля 1941 года где то в Белоруссии (в 50-70 км от Бресткой крепости)

Просыпается целый капитан, рядом в обнимку, в чем отец зачал, ой нет, мать родила, лежит начтыл, она же любимая моя Машенька.

– Маш, вставай, уже утро.

Начтыл, на меня и на мои слова ноль внимания, ну пусть милая спит:

Мое сладкое чудо, нежно-вкусно спит
Береги ее сон, мне сердечко говорит
Я ее люблю безумно, любовь сила моя
Всего себя посвящу, Мария для тебя

Спи спокойно, я с тобой, сберегу твой сон
Манечка ведь в тебя, безумно, я влюблен
А когда проснешься ты, рядом я сижу
И в глаза твои Маня, с любовью гляжу

Ну, где то так, конечно согласен, не Пушкин, не Евтушенко, и не Жуковский, ну и что, зато это о ней. И читаю эти стишки уже вслух, как говориться "с чувством, с толком, с расстановкой", ну короче не как пономарь.
Машундре понравилось, она глазыньки открыла, смотрит на меня, и пальчиком манит, мол, иди ко мне, я те много чего дам. И как женщине отказать, наши губы тут же слились в пароксизме единения, в апогее желания, в экстазе любви короче. А следом за губами слилось и все остальное, через полчаса (может 45 минут, не засекаю в такие моменты), мы с Машей вышли на волю, в пампасы, ну то есть все умыться.

После процесса очищения, бредем на завтрак, вокруг все сияют, как же у нас теперь связь с центром. И мы не кучка самодеятельных партизан, а передовая часть армии первого государства рабочих и крестьян. На завтраке Старыгин рассказал остальные новости:
Полковника, ой генерал– майора Старыгина (никак не привыкну) отзывают в центр, будет командовать дивизией (настоящей, а не как нашей фантастической).

Круминьша и Шлюпке отзывают тоже в центр, в НКВД, Бернхардт будет консультировать о вермахте, а Артур само собой об авбере, а так же расскажет о всех агентах, которые прошли учебку с ними.
ДОН-16 делится на три полка, первым полком командует Ахундов, вторым Иванов-Затейник, и третьим присланный из центра майор Владислав Савин. Насчет полков, конечно, сильно сказано, по составу, это все-таки батальоны, но по плану центра, из окруженцев и красноармейцев томящихся в лагерях военнопленных мы должны доукомплектовать личный состав.
Эти люди, были подготовлены и обучены на средства рабоче-крестьянского государства, и потому мы не имеем права бросать их в плену. Надо их освободить, и пусть они, насколько смогут, отработают деньги потраченные на них.

Примерно так, кроме того, танки и бронемашины все сведены в особый механизированный полк НКВД "Смерть фашизму", и полком командует новоиспеченный капитан Абдиев. Само собой усиливается связь между этими четырьмя новообразованиями, а всей дивизией теперь командую – я новоиспеченный капитан войск НКВД Каримов. Да, капитан не может командовать дивизией, но так и дивизия не настоящая, да еще, учли мои заслуги. Общее командование осуществляется Москвой, наркоматом ВД, то есть теперь мы не РККА, а НКВД.

Все изменения вступают в силу послезавтра, когда заберут Старыгина, до того командует экс-полковник.

После завтрака, Старыгин собрал командиров, и объявил новый приказ:
Батальон пехоты Ахундова (в него влился взвод Хельмута, обкатанные которые), "косилка" и пять БТ, под командой пока еще комиссара дивизии, должны атаковать немецкий аэродром (бывший наш аэродром). Пока фронт был в зоне досягаемости, там базировались мессеры, теперь он типа ремонтного, там восстанавливают побитые нашими самолеты, кроме того там на краю стоит три "Чайки" и два "Ишака". Вот они наша цель, нужно их оттуда угнать, а если сможем то и два – три немецких бомбардировщика, что там на ремонте. К нам в группу стал проситься, Кузнецов, ну который чукча НКВД-шник, Онищуковцы его из-за своеобразной внешности, не взяли, а я не против, парень геройский.