Записки везучего попаданца - Страница 36

Факт, конечно, что нациков навалили немерянно, но каждый из погибших, нам (и мне лично) дороже всех нациков мира. Кстати в грузовике немецкие пули из МГ-34 (с ганомага наверно) нашли двоих немцев и нашего нацика "попаданца". Один немец был немецкой пулей признан как бесконечно стремящийся к нулю (убили его) второй серьезно ранен в плечо. А нацику нашему который из будущего, пуля пробила насквозь ногу, в районе бедра, но не очень серьезно, кость не задета, просто прострелена мыщца.

Долго ли коротко ли, быстро ли медленно ли, но наконец, мы в лагере, и братва нас встречала криками радости и флагом (райкомовским из разбитого грузовика). Флаг сперва был на Нечипоренковском танке, затем, когда Ильиных изображал Ленина на БА-10, флаг был прикреплен к БА, да так на нем и приехал обратно. Потом радость встречавших была омрачена видом наших погибших. Торжественные похороны погибших в МТС и при встречной сшибке с генеральским конвоем, договорились провести завтра в 9 часов утра. Такова война, каждый день теряем друзей.

Ужин закончил день, и я лично заснул, без задних ног, еще один день в прошлом прошел, хорошо ли плохо ли, не мне судить.

30 июня 1941 года где то в Белоруссии

Проснулся я поздно, часов в 8 или позже даже, комната была свободна, и даже за окнами тишина, потягиваясь как особо ленивый и сверх наглый котяра-сумоист. На улице меня встретило солнышко, и там сям валявшиеся в тенечке бойцы. Мы за эти дни наделали делов, и я уверен, что у немцев алярм огромных размеров, и у них чешется не только сзади, но и спереди и сбоков и снизу-сверху, что бы найти и сделать нас вечной памятью. Надо сегодня или завтра валить из этой горячей зоны куда-нибудь похолодней. В места где мы не так сильно популярны, или сделать длиннющий рейд по вражеским тылам, парралельно линии фронта.

– Старлей, че как старичок на солнцепеке разлегся? – оглядываюсь, кто ж до товарища-то командира рискнул докопаться, а это господин-товарищ энкаведешных наук, который Елисеевым обзывается.

– А что энкаведе запрещает лежать в тылу врага? – подкалываю в ответ.

– Кстати как тебе Каримов не стыдно, немцы пришли, принеся народу свободу, частную собственность и демократию, а ты со своими бандюганами мешаешь процессу развития. Убиваете передовой народ, лучших представителей высшей расы, нет, что бы как культурный раб, облизать им ноги и другие места, специально созданные для облизывания.

– Капитангенс, у тя чо от безделья, крышка отлетела, и последние шарики в ромбики и параллелепипедики превратились ась? Так ведь эти суки, сами, нет, чтоб встретить культурно верного раба, открыть доступ к местам обязательного облизания, автоматиками и пушечками встречают, вот мы и осерчали.

– Ладно, старлей, действия не то, что бы одобряю, но реально кайфую, от них. Ты тут немцам, гигантскую занозу в жопу загнал, представляю что там, в штабах творится. Там наверно начальство немчурилое во все дырки имеет своих подчиненных, они почти полк за неделю потеряли, а еще всякого шматья, так вдобавок человек триста бесплатных рабов переквалифицировались в свободных бойцов. Надо еще два – три дерзких нападения соорудить, немцы сюда дивизию с фронта пригонят.

– Эх, капитан, капитан, вам энкаведешникам, только бы из невинных овечек демократов, тяжелыми сапогами признания выпинывать. Нет, чтоб мозгами подумать, хотя откуда у энкаведилы мозги, то там же фуражка.

– Я что-то пропустил, или у тя новая мысля старлей, ну-ка хрюкай понятней, и без экивоков.

– Просто гауптман ты наш, немцы и так щас на взводе, как сташеклассница впервые в ночном клубе, уверен что сюда тащат, все части какие могут, и нам потому пора честь знать, надо двигать отсюда свои тушки куда-нибудь подальше, где мы популярны чуть меньше Орловой, Пырьева и Утесова. А немчура пусть тут нас ищет. Леса тут до хрени, ходить им не переходить, чай не Люксембург, где, если в центре ляжешь, ноги из Бельгии видать.

– Вообще-то стратегически ты прав старлей, надо двигать, или вверх или вниз по карте, километров на 200 – 300.

– Нет 200-300 это мало, надо двигать я думаю на полтыщи, не меньше, и выходить завтра ночью, пока не все нечурбасы прибыли, двигаясь по ночам, валим подальше, нам популярность не нужна, чай не Ольга Чехова. По прибытии на новое место, начнем сначала пятнашки, напинаем немцам жопы, до того тут поуспокоится, и валить можно обратно. И тут начать угощать немцев десертным блюдом подлян.

– Наверно ты прав, кстати, всех новичков проверили мы, всего попалось семь мутных, одного прибалт отстрелил, сам вроде перековывается, остальные просто наше ссыкованное командирье, от капитана до полковника. Представляешь, командира дивизии, убило, командование перешло к майору, а этот ублюдок бросил свою дивизию в трудную минуту, переоделся бойцом и свалил. Там между частями разрывы и он умудрился пройти почти сотню километров, пока немцы не поймали, и тут сразу видно было, что скрывает что-то сукин сын. Да Ивашин узнал его, до войны в театре в майорской форме видел, когда только самого из училища выпустили. Вот думаю командириков этих очковитых при общем построении помножить на ноль.

– Так может, простим, человек-то натура живая, может, осознают?

– Нет старлей, трусость на раз, простительна бойцу, ну максимум сержанту, или лейтенанту новичку. Из-за трусости капитана гибнет рота, из-за трусости майора – полк, а это тысячи, чьих-то сыновей, отцов, любимых. Это нельзя простить; народ, партия и правительство доверили им командовать своими сынами, обучили этих ублюдков, кормили-поили, а эти очкодыры, сберегая свое драгоценное очко, кладут на вторую чашу весов жизни тысяч простых парней, женщин, детей и стариков.